КРАСНЫЙ ДИРЕКТОР

Сам Иван Алексеевич писал в автобиографии: «Я рождения 1896 года. Отец мой, Алексей Васильевич, был печатником. Мать, Евдокия Николаевна, занималась крестьянством. Жили мы в селе Озеренцы возле города Венёва Тульской области, а потом перебрались в Москву. В 14 лет я уехал в Питер и попал учеником на Путиловский завод. Образование – сельская школа, специального образования не имею». Потом были призыв на военную службу, освоение специальности шофера, вступление в ВКП(б) в 1917 году, затем работа в ВЧК, в том числе на руководящих должностях. В 1921-м после болезни его направили в профсоюзную организацию МГСПС на хозяйственную работу, а в 1926-м назначили директором завода АМО. Главная задача завода в то время заключалась в обеспечении увеличения выпуска грузовиков, в которых нуждалось советское государство. Пробыв директором менее года, Лихачев получил указание начать реконструкцию предприятия. Но как это сделать? Ни опыта, ни грузового автомобиля, который мог бы заменить АМО-Ф15, в стране не было. Пришлось искать за границей. Для реконструкции завода создали управление расширения и реконструкции АМО (УРРА).

ПОБЕДЫ, ПОРАЖЕНИЯ?

В начале 1928 года план реконструкции был утвержден. Решили найти современный, недорогой в производстве и эксплуатации грузовик и организовать его выпуск на АМО. Для выбора модели за границу отправилась правительственная комиссия, но, поскольку в Европе подходящей модели не нашлось, обратились к США. Контракт старались заключить как можно скорее. Выбор пал на фирму «Брант», предлагавшую наиболее выгодные условия. И в мае 1929-го «Автотрест» (ему подчинялся завод) подписал договор, по которому американцы брались за разработку проекта реконструкции АМО и к 1 октября обязались предоставить его заказчику. На замену АМО-Ф15 за океаном предложили грузовик Autocar (как впоследствии выяснилось, он мало подходил для работы в «специфических российских условиях»). При этом Лихачева – директора реконструируемого предприятия – даже не сочли нужным ознакомить с конструкцией новинки, поставив перед фактом и не дав возможности хоть как-то повлиять на решение вышестоя щей организации… Время шло, однако Брант не спешил выполнять свои обязательства. К тому же оказалось, что его компания – всего лишь посредник. Сроки поставок чертежей и оборудования срывались. Лихачев ходил по партийным инстанциям, требуя ускорить процесс или отказаться от услуг американцев. С его подачи вопрос реконструкции обсуждался на Политбюро ЦК ВКП(б). Наконец директора услышали и в июне 1930 года договор с Брантом расторгли. Правда, исправлять что-либо было уже поздно: деньги уплатили, работы над адаптацией «Автокара» шли полным ходом, заказанное оборудование прибывало на завод. Пришлось продолжать реконструкцию в рамках прежнего проекта, хотя Лихачев отлично понимал, что она провалена и вскоре потребуется новая. Заявить об этом публично было невозможно – партия требовала только побед! Первого октября 1931 года на заводе состоялся торжественный митинг, посвященный окончанию реконструкции Предприятию присвоили имя Сталина, и это означало, что оно назначено главным автозаводом страны. Проведенную реконструкцию объявили очередной победой социализма, а уже 25 октября с завода ушли первые 27 грузовиков АМО-3 (так назвали «Автокары» в СССР). Впоследствии их сменили ЗИС-5. В мае 1933 года «за успешное проведение реконструкции» Иван Алексеевич Лихачев был награжден орденом Ленина, его избрали делегатом XVII съезда ВКП(б). Через три года началась вторая, более успешная реконструкция ЗИСа. В 1939-м Иван Алексеевич некоторое время был наркомом среднего машиностроения, затем снова вернулся на завод. И в начале Великой Отечественной войны именно он обеспечил эвакуацию ЗИСа и создание на его базе четырех филиалов – УралАЗа, УАЗа, Челябинского кузнечно-прессового и Шадринского автоагрегатного заводов. Велика его роль и в послевоенном развитии предприятия. Побывал Лихачев и в ранге министра автомобильного транспорта и шоссейных дорог. Но все это – официальная сторона его деятельнос ти. А каким человеком он был?

 ВТОРАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ

Природа щедро наделила Ивана Алексее вича: он обладал острым умом, великолепной памятью, упорством и организаторским талантом. Главные черты характера – целеустремленность и неукротимая тяга к новым знаниям – позволяли ему постоянно учиться. В юности он овладел профессией слесаря, затем – шофера, позже отлично справлялся с административной работой на государственном уровне. Революция стала для Лихачева «социальным лифтом», он искренне верил в ее идеалы и добросовестно служил везде, куда назначали. Его ценили как инициативного, дисциплинированного и, главное, преданного делу партии коммуниста. Он считался любимцем Сталина, был в приятельских отношениях с Серго Орджоникидзе и Климентом Ворошиловым, дружил семьями со знаменитым летчиком Георгием Байдуковым. Руководителем Лихачев был довольно жестким, но справедливым. Задачи умел ставить максимально четко, так же четко находил и пути их решения. При этом не боялся брать на себя ответственность за неудачи, прикрывая подчиненных, которым, кстати, ежедневно показывал пример высочайшей работоспособности и самоотверженности. Завод Иван Алексеевич любил не меньше, чем собственную семью. Да он и был его второй семьей, которой отдавалось куда больше сил и времени. В сложных жизненных ситуациях работники часто обращались за помощью к директору. И, как вспоминали ветераны предприятия, Лихачев делал для них все, что было в его силах. Заводчане платили ему искренним уважением и любовью. Разумеется, Иван Алексеевич не мог не видеть негативных сторон сталинского режима, но лично к вождю относился с огромным уважением, и, судя по всему, оно было взаимным. Семья была для Лихачева свята, он оказался любящим сыном, помогал матери поставить на ноги пятерых младших братьев и сестру. В 1919 году женился на Анне Николаевне Шульгиной. В жене, дочери Валентине, а потом и во внучке Наташе он просто души не чаял. Было у директора и хобби – он страстно болел за заводскую футбольную команду. Настоящим даром Ивана Алексеевича было общение. Он легко находил общий язык с министрами и рабочими, с инженерами дореволюционной закалки и молодыми выпускниками советских вузов. Не чурался подчас и крепких выражений, причем владел этим искусством виртуозно. В свое время главный конструктор АЗЛК Александр Андронов, работавший в годы войны на ЗИСе, вспоминал, как он и еще несколько инженеров в обход директора попросились на фронт. Лихачев, узнав об этом, вызвал их к себе: «А, добровольцы (он крепко выругался). Смотрите на них… Выискались, герои! Сволочи вы, а не герои. Дезертиры. Разбежитесь, а с кем мне работать?» По словам очевидца, Лихачев был взбешен, при этом «в изобретении ругательств он был недосягаем. За одним экспромтом рождался другой, потом следующий. Выражения выбирались крепкие и шли прямо из души. Остановить его было невозможно. Разрядившись (фонтан проливался с полчаса), Лихачев повернулся и ушел. Но обиды не осталось. Это был удивительный человек». При дамах, однако, Лихачев старался себя сдерживать. Его секретарь Александра Георгиевна Протасова писала, что за годы совместной работы в Министерстве автотранспорта и шоссейных дорог помнит только один подобный случай: «В приемную по кремлевской «вертушке» звонит Каганович, причем не помощник, а лично, значит, дело срочное. А у Ивана Алексеевича в кабинете идет очень важное совещание. Обстановка накаленная, и тут я вхожу, вот у него и вырвалось. Я сделала вид, что не заметила, и сказала кто звонит… После совещания Лихачев вызвал меня к себе: «Саша, прости, пожалуйста, у меня шпонка сорвалась. Обиду как рукой сняло, и с тех пор я не слышала от него ни одного бранного слова». Шефа она характеризовала так: «Лихачев был живой, быстрый, всегда веселый, любящий пошутить». Скончался Иван Алексеевич Лихачев 24 июня 1956 года. В ознаменование заслуг перед страной его прах захоронили в Кремлевской стене. Но самым большим памятником Лихачеву стал завод, которому он посвятил всю свою жизнь и которому в том же году было присвоено имя его бывшего директора.